image description

МЧС Республики Беларусь

К годовщине Чернобыльской трагедии: воспоминания авиаторов-чернобыльцев

1587

ЖИТЬ нельзя БОЯТЬСЯ

Накануне 33 годовщины аварии на Чернобыльской АЭС мы вспоминаем о тех сложных, полных напряжения и неясности днях, когда тысячи наших сограждан, порой ценой своей жизни и здоровья заслонили нас и нашу землю от убийственной радиации.

В государственном авиационном аварийно-спасательном учреждении «АВИАЦИЯ» МЧС Республики Беларусь сегодня работают три человека, которые были в числе ликвидаторов аварии и делятся своими воспоминаниями о тех днях. 

d236c8af-d736-4c2f-831c-43ad211f35d3.jpgВладимир Алексеевич Коноплев во время событий на ЧАЭС был водителем автокрана в деревне Поселичи, центр Поселичского сельсовета Хойникского района Гомельской области, производил подъем и перемещение многотоннажных грузов с первых дней трагедии: 

«Все произошло внезапно. Весна, отпуск, срочный отзыв из отпуска. По сути, взял тревожный чемодан и ушел. Семью поставил перед фактом – надо, значит надо. Вернулся не через два дня, как думал, а только через 10 дней», — вспоминает Владимир Александрович.

«По прибытии нас экстренно собрали, чтобы ознакомить с обстановкой, объяснили ситуацию, и мы приступили выполнению поставленных задач. Серьезность случившейся беды я осознал гораздо позже, а первые дни прошли, как в тумане. Навсегда в памяти осталась картинка — на улицах нет ни одного человека, только пустые окна брошенных домов. Представьте, во дворах на веревках висит белье, бегают кошки, собаки, куры, а жильцов нет. Жутко.

Жили и работали в здании детского садика. Трудились круглосуточно. Обстановка была напряженная, никто тогда ничего не знал о радиации. Нам не хватало практических знаний — эти знания приобретали уже на месте. Ежедневно количество полученного облучения фиксировалось и контролировалось. Максимально допустимая доза для ликвидаторов считалась 25 бэр (БЭР — биологический эквивалент рентгена), именно при этой дозе облучения возникают первые признаки лучевой болезни. Не секрет, что в то время пытались скрыть от общественности правду об аварии. Например, вносились заниженные данные. За смену мы могли получить и максимальную дозу. Каждый день дозиметристы вписывали в личные карточки полученные дозы и, когда общая превышала норму, – работа ликвидатора в Зоне считалась законченной, он отправлялся домой.

Казалось, здесь даже воздух отравлен. Постоянно першило в горле — радиоактивные частицы обжигали слизистую, а во рту был вкус металла. Никто не жаловался. Вообще, меня до сих пор поражает общий дух ликвидаторов — собранность, серьезность и исключительная ответственность всех, кто тогда был рядом. Каждый занимался своим делом. Работали слаженно. Такого отношения к работе, как там, после нигде не встречал. Как будто каждый говорил себе: «Если не я, то кто?».

С техникой было сложнее. Техника – не люди, она железная, радиацию накапливает в пыли, лежащей во всех швах и под колёсными арками, в металле, в резине – везде. На всех выездах из Зоны были устроены дозиметрические посты, которые мерили всю выходящую технику. Если фон превышал допустимые показатели, машину отправляли на пункт специальной обработки, где специальные поливочные машины и ребята, с головы до ног укутанные в резину мыли их из брандспойтов мощной струёй воды с дезактивирующим порошком.

После каждой мойки проводили новые замеры, если после трёх раз машина продолжала «звенеть» — её отправляли в могильник, а пассажиры добирались до места дислокации пешком».

григоренко.jpgПодполковник запаса Анатолий Валентинович Григоренко начал службу в Прикарпатском военном округе в 1983 году после окончания Саратовского авиационного училища летчиков. Ликвидация последствий этой катастрофы потребовала беспрецедентных для мирного времени сил и средств, привлечения для работ сотен тысяч специалистов. Для ликвидации последствий аварии в зону заражения были направлены и летчики, для осуществления воздушной радиационной разведки местности.

С мая по июнь 1986 года был в срочном порядке откомандирован в одну из воинских частей Киевской области, где в качестве командира вертолета выполнял полеты по радиационной разведки местности. Вместе с экипажем на борту вертолета находился и представитель химической службы, отвечающий за исправность спецоборудования. После выполнения полетов вертолет заруливал на специальную площадку для проведения дезактивации, где специальные поливочные машины из брандспойтов мощной струей воды мыли его.

«Чего в тот момент мы, летчики, боялись больше всего? Это была радиация, но не сама по себе, и даже не то, какое влияние она могла оказать на здоровье. Боялись, что после таких полетов нас отправят на землю. Только это, и ничего больше. Тогда знали слово «надо». К тому же я просто выполнял свою работу. Сейчас молодым людям это сложно, наверное, понять: если он осознает степень риска, то либо сразу откажется, либо пойдет на него за соответствующую плату. А тогда никому даже в голову не приходило отказаться. Для меня все было просто и ясно – это никакой не героизм, а рабочий момент. Но опасения были напрасными: ни один из знакомых летчиков, участвовавших в ликвидации катастрофы, к счастью, не был списан по здоровью из-за радиации».

Потом, после Чернобыля, были еще многочисленные вылеты, работа на благо нашей страны, верность любимому делу. После увольнения в запас Анатолий Валентинович остался работать в учреждении, передавая свой богатый опыт летной работы молодым летчикам.

казакевич.jpgВалерий Аркадьевич Казакевич после аварии на Чернобыльской атомной электростанции в числе первых прибыл в радиоактивную зону сформированный Управлением внутренних дел Витебского облисполкома сводный отряд, расположившийся в деревне Савичи Брагинского района. В составе этого отряда Казакевич Валерий Аркадьевич принимал в обеспечении ликвидации последствий аварии с ноября  по декабрь 1986 год.

«Усилия нашего отряда были направлены, прежде всего, на оказание помощи людям, пресечение паники и мародерства, несанкционированного проникновения на режимные территории. Получив приказ о несении службы там, где всему живому угрожала опасность, ни один из нас не отказался исполнить его.

Отряд располагался в здании деревенской школы. Дежурство осуществлялось по 12 часов в сутки. Работали в спецодежде с химической защитой, с дозиметрами для ежедневного определения уровня загрязнения.

Первое мое впечатление – удивление или даже шок. Людей в деревне не было, кроме нескольких стариков, которые категорически отказались покидать свои дома. Им мы помогали продуктами из своих пайков. Люди как будто куда-то ненадолго ушли, забыв закрыть свои дома.

На дежурства выходили группами, следили за порядком, чтобы мародеры не грабили то, что было оставлено местными жителями и запрещалось для вывоза из загрязненной зоны.

Любителей поживиться чужим добром, к сожалению, хватало. Проникали они в зону по ночам, окольными лесными тропами, искали, в основном то, что легко было унести – деньги и драгоценности.

Постоянно першило в горле, во рту пересыхало, чувствовался металлический привкус, одолевала сонливость, на языке чувствовался вкус металла. С собой всегда носили воду для полоскания и утоления жажды. Мы понимали, что все серьезно».

Работа ликвидаторов – это свидетельство мужества и героизма мирного времени, самая масштабная экологическая катастрофа была побеждена благодаря неимоверным усилиям обычных людей.

Фото на заставке – интернет.

Искать похожие новости:

Будь готов

Другие новости


Назад
Министерство
Закрыть
Закрыть Закрыть Закрыть
Закрыть

Центральный аппарат МЧС

Территориальные управления

Департаменты

Закрыть

Территориальные управления

Закрыть