Проект «Война сквозь женские сердца»: Юлия Романовна Шевченко

Инесса Елфимова, пресс-секретарь Могилевского областного управления МЧС, рассказывает историю из жизни своих мамы и дяди.

Когда началась война, моей маме Юлии Романовне Шевченко было три года. В силу возраста она не воевала на фронтах, не стреляла в фашистов, но один белорусский партизан ей обязан жизнью.

Юлия Шевченко.jpg
Юлия Шевченко

Семья моего деда, Романа Дмитриевича Шевченко, до войны жила в деревне Большой Кудин Белыничского района. Он служил в милиции, а бабушка воспитывала семерых детей. В 1941 году старшему Ивану исполнилось 19 лет (он уже работал в колхозе), а самой младшей Юльке было всего 3 года. Семья была дружная, но из всех братьев Юлька выделяла именно Ивана, да и он тянулся к младшей сестренке.

В 1942 году во время одной из облав моего дядю Ивана схватили и отправили в Германию. Когда эшелон подходил к Орше, пятеро юношей, в том числе и Иван, совершили побег. Он добрался до родной деревни Большой Кудин в Белыничском районе и прятался в доме родителей. О побеге узнали немцы, и местные полицаи стали частыми гостями в семье Шевченко. Мой дед Роман неизменно отвечал, что сына угнали в Германию. Иван же в это время прятался на печи за «широкой» спиной трехлетней сестренки Юльки.

Иван Шевченко 1.jpg
Иван Шевченко

Из воспоминаний моей мамы Юлии Шевченко (Чеховой):

– Мой брат Иван прятался на печи. Он был очень высокого роста – два метра восемь сантиметров. На печи не помещался. Родители надели ему на ноги глиняные горлачи, а самого прикрыли тряпьем. Впереди сажали меня, надеясь, что маленького ребенка полицаи трогать не будут. Мама строго настрого приказала мне ничего никому не говорить и не поворачиваться, иначе Ивана заберут и расстреляют. А я очень любила своего брата и ради него готова была на все.

Взрослые, конечно, рисковали. Но ребенок есть ребенок. Все обошлось. Иван имел возможность выходить только ночью. Времени он даром не терял и наладил связь с партизанами. Через некоторое время Иван Шевченко окончательно поменял горлачи на кирзовые сапоги и перебрался в партизанский отряд Григория Медникова. Роман и Елизавета Шевченко (мои дедушка и бабушка) были связными: передавали в отряд необходимые сведения, продукты, выпекали для «народных мстителей» хлеб, шили одежду.

Когда местные полицаи узнали, что Иван в партизанском отряде, то арестовали его отца (моего дедушку Романа) и повезли в Белыничи, где в монастыре размещался немецкий гарнизон. Там же содержали и арестованных. Дедушку допрашивали, требуя, чтобы он сообщил, где находится его сын, т.е. местонахождение партизанского отряда. Но он молчал. Его, наверняка, расстреляли бы, если бы ночью на гарнизон не напали партизаны. В их числе был и дядя Иван. В ночь на 11 сентября 1943 года гарнизон был разгромлен, узники выпущены на волю. Среди них находился и дед Роман.

После этого мой дядя перевез всю семью в партизанский отряд, где они и жили вплоть до освобождения родной деревни.

22 июня 1944 года партизанские формирования соединились с частями Красной Армии. Ивана Шевченко вместе с братьями по оружию отправили на сборный пункт в Буйничи. Здесь ему вручили медаль «Партизану Великой Отечественной войны». Затем его забрали в действующую армию. В Польше Иван Романович был ранен при взятии Ломжи и награжден медалью «За отвагу». После госпиталя его направили в школу водителей танков в Борисове, затем в Москву для получения танка, на котором воевал в Подмосковье. 8 сентября 1946 года Иван Шевченко участвовал на своем танке в параде на Красной площади.

После демобилизации дядя вернулся в родную деревню Большой Кудин, женился, вырастил и воспитал трех прекрасных дочерей. Его не стало в 1997 году.

Мой дедушка Роман Шевченко умер вскоре после войны –в 1950 году. Сказались немецкие пытки и побои.

Эту историю я знаю от мамы. Не раз рассказывал ее и мой дядя Иван, и каждый раз он не мог сдержать слез и удивлялся, как же такая малышка все поняла и сделала правильно.

Ко всем новостям Версия для печати Назад