image description

МЧС Республики Беларусь

Журналист «Сельской газеты» побывал в районах, пострадавших от аварии на ЧАЭС

1390

Большинство заповедников существуют, чтобы защитить от воздействия человека редких животных, растения, а иногда и целую экосистему. Вход в них обычно ограничен, правила поведения жестко регламентированы, гости там перемещаются в сопровождении персонала. Но есть один заповедник, который почти такой, как и все остальные, только отраженный зеркально. Полесский государственный радиационно-экологический. Там все почти то же самое, только он создан, чтобы защитить людей от того, что находится внутри. Мне довелось побывать в этом заповеднике и даже добраться до самой дальней его границы. Я увидел там совсем не то, что ожидал. И понял вещи, о которых раньше даже не задумывался. 

Упор на медицину

Сюда, на Гомельщину, я приехал вместе с группой блогеров, поездка была организованная, и, помимо заповедных мест, мы увидели еще очень много интересного, что стало противовесом тяжелым впечатлениям от посещения заповедника. Пожалуй, было правильно сначала посмотреть, чем живет область, а уже потом окунуться в последствия той страшной катастрофы. Предприятия и учреждения поражают, даже если пробежаться по ним очень широкими мазками. Меня как человека, обожающего сыры, удивило ОАО «Милкавита». Всего несколько фактов. Это предприятие способно самостоятельно обеспечить весь Гомель молочными продуктами, а примерно половина его продукции идет на экспорт, в том числе в Китай. Казалось бы, рядом Чернобыль, а такой вот уровень качества продукции. И да, там есть роботы. Впрочем, и «Гомельский мясокомбинат» порадовал: помимо вкуснейшей продукции, тоже, к слову, экспортируемой, там есть еще одна очень интересная фишка. Комбинату почти сто лет, и сейчас на нем проводят серьезную модернизацию, совмещая старые архитектурные решения с современными. Получается здорово, в такой атмосфере и работать приятно.  

Мы побывали не только там, где еду делают, но и там, где проводят научные исследования и спасают людей. Я просто не могу не упомянуть Институт радиобиологии НАН Республики Беларусь, раз уж рассказываю о самых впечатливших меня вещах. Так вот, там разработали специальные пищевые добавки для животных, которые значительно снижают поступление в организм цезия-137. То есть если корова забредет в зараженное место и там немного покушает, мясо и молоко останутся чистыми. И это наши национальные разработки, как, к слову, и большинство контрольного оборудования на предприятиях. Еще в институте есть уникальный микроскоп с атомным усилением, позволяющий в подробностях рассмотреть, скажем, эритроцит или раковую клетку. 

Но самый интересный факт о Гомельской области я оставил напоследок. В Гомеле есть Республиканский научно-практический центр радиационной медицины и экологии человека, предельно серьезное медицинское учреждение, нацеленное как раз на решение проблем со здоровьем из-за радиации. Его специалисты занимаются весьма широким спектром медицинских услуг и исследований (21 направление, если точно), но основной упор все же делается на радиационную медицину. С учетом «наследия катастрофы» профилактика сопутствующих заболеваний очень серьезная, системная и начинается с рождения ребенка. Как следствие, количество заболеваний, выявленных у людей, проживающих на загрязненных территориях, точно такое, как и у остальных белорусов, а число первичных заболеваний из-за превентивного контроля даже ниже, чем в целом по стране. Такая вот статистика у пострадавших районов. 

Но и это еще не все. Перед посещением заповедника мы остановились в Хойниках, последнем городе перед въездом на заповедную территорию. Сначала возложили цветы к мемориалу. А потом нас отвезли в… детский сад. Садик заполнен, еще и новые строятся, и жилье возводится. Город растет.

Лошади, пасека...

После Хойников мы отправились в Полесский государственный радиационно-экологический заповедник. Нас привезли в хозяйство, разводящее лошадей… Прямо скажем, неожиданный был поворот. Да, там действительно разводят лошадей, естественно, под строжайшим надзором ученых. Лошади живут там поколениями и прекрасно себя чувствуют. Желающие даже смогли покататься в повозке. В принципе, эти животные — доказательство того, что часть земель уже можно использовать в хозяйстве, пусть и с ограничениями. Там, к слову, еще и пасека есть, которая в свое время была создана как экспериментальная по поручению Президента. 

После посещения музея и научных лабораторий мы пересели в специально подготовленную машину и отправились к самым дальним границам заповедника. По дороге остановились возле знаменитой школы, куда обычно привозят экскурсии. Там даже как-то кино снимали с подростками. А учитывая то, какой там контроль и какие требования к безопасности… Чувствовал я себя совершенно спокойно, увиденное казалось страшным ровно настолько, чтобы привлечь туристов.

Настоящая зона

Потом мы попали в настоящую зараженную зону, куда обычно не пускают туристов, работают там в основном ученые и сотрудники МЧС. Побывали на исследовательской станции «Масаны» возле самой украинской границы. Для постройки станции пришлось снять слой грунта на всей ее территории и привезти новый. Безопасная зона огорожена, на всех выходах висят предупреждения. И прогулки по внешнему периметру уже не так безопасны, как на туристических маршрутах. Именно поэтому вся заповедная зона прочерчена противопожарными полосами, усеяна наблюдательными вышками с видеокамерами, МЧС там находится в постоянной боевой готовности. Собственно, и на самой станции есть противопожарная вышка, с которой виден знаменитый саркофаг.

И раз уж заговорили о готовности МЧС, не могу не упомянуть об одном интересном моменте. На обратном пути нам показали дежурную станцию со спецтехникой. Она была выставлена как в музее, красиво покрашена, перед машинами — информационные таблички. Были там не только обыкновенные машины, но и такие редкие экземпляры, как гусеничные разбрасыватели бревен, тягачи для расчистки противопожарных полос и что-то еще, назначения чего я так до конца и не понял. Но все огромное, гусеничное, с какими-то механизмами и манипуляторами. Начальник станции сказал, что вся техника может в любой момент приступить к тушению пожара любой сложности. Блогеры в его словах несколько усомнились: мол, видно же, что все покрашено и это давно уже музейная экспозиция, вон трава вокруг выросла, значит, техника явно не ездит. Начальник станции сказал, что давно не было пожаров, требующих участия подобных техсредств. А потом махнул рукой, залез в ближайший агрегат и завел его с пол-оборота. Причем завелся он с таким звуком, что автобус ощутимо качнуло.

Необходимость в такой боевой готовности действительно есть. Это понимаешь, когда ходишь по закрытой зоне с дозиметром в руке и в специальной одежде, которая потом будет сдана на дезактивацию. Мне хотелось услышать шепот этих земель, понять их. Я отходил от станции к лесу, просто шел и смотрел на дозиметр. И это был совершенно обычный лес с самыми обыкновенными деревьями. Но через какое-то время цифра на дозиметре начинала расти. Тогда я поворачивал назад, заходил с другой стороны, и все было в пределах нормы. А вокруг совершенно ничего не менялось: одинаковая трава, одинаковые деревья… Там нет ничего мистического или загадочного, все как раз предельно понятно. Это совершенно обычная земля, просто туда попали вещества, затрудняющие ее использование. И все происходящие там процессы имеют абсолютно рациональное и научное объяснение. Ведь на большей части территории заповедника можно поставить палатку и жить в ней сколько угодно. 

Дело в том, что территория поражена неравномерно, после катастрофы радиоактивные осадки выпали пятнами, и чем ближе к Чернобыльской АЭС, тем таких пятен больше. Но они подчиняются законам физики, поэтому ученым точно известно, как эти пятна смещаются и куда, как размазываются или, наоборот, концентрируются. Известно, где и как протекают грунтовые воды, как они могут повлиять на распространение радиации. Единственная реальная опасность — это лесные пожары. Но МЧС не просто так круглосуточно контролирует всю территорию.

Вкусный продукт

Так что же я увидел и понял в Чернобыле? Сразу оговорюсь: я специально ничего не уточнял после поездки, не заглядывал в справочную литературу, не разбирался с дозами облучения и воздействием радиации на почву. Все, что написал, я привез с собой из поездки, это именно то, что я видел и слышал. Могу в чем-то ошибиться, мог что-то недослышать, но рассказываю я о своих впечатлениях. 

Прозвучит странно, но первое, что там увидел, — это огромные расходы. Вообще, я обычно сначала считаю, а уже потом у меня эмоции включаются. И содержание заповедника очень дорого обходится нашему государству. Там работает множество ученых, задействована техника, и с учетом специфики местности эта деятельность требует огромных ресурсов. Плюс постоянный мониторинг МЧС и поддержание готовности на случай чрезвычайной ситуации. Как я уже говорил, лесные пожары — одна из главных угроз со стороны заповедника и чуть ли не единственная возможность для радиации выбраться наружу. Безусловно, исследования имеют огромную научную ценность, но если бы не катастрофа, случившаяся 35 лет назад, то нам они не сильно были бы нужны. По крайней мере, не в таких масштабах. В любом случае, на мой взгляд, следует задуматься о некой компенсации затрачиваемых на заповедник средств и, возможно, сокращении его площади.

Ну а что до самого заповедника, то он не показался мне какими-то «дикими землями». Да, там много упавших деревьев, животные предоставлены сами себе, но видны и следы деятельности человека. Он весь пересечен противопожарными полосами, асфальтовые дороги поддерживаются в рабочем состоянии. Как раз во время нашего визита шел ремонт моста. Заповедник покрыт сетью наблюдательных вышек для раннего обнаружения пожаров. Почти в центре есть памятник жителям деревни, погибшим от рук нацистов во время Великой Оте­чественной войны. Когда мы проезжали мимо, видели, что там лежат живые цветы.  

Я увидел экспериментальные хозяйства, наглядно доказывающие, что пустующие земли можно эффективно использовать. Каюсь, когда пробовал продукт, там произведенный, не удержался и проверил дозиметром. Доверяй, но проверяй, лучше самому удостовериться. Результат точно такой, как и на любом рынке. Я и лошадей проверил… Должен признать, что я достаточно упорно искал радиацию, но найти ее смог только на самых близких к АЭС участках заповедника и в устройстве «свинцовый колодец» в одной из лабораторий. Ну да на то он и свинцовый... 

А что самое главное, я увидел там людей. Не только в самом заповеднике, но и в Хойниках, Гомеле. Люди живут, работают, растят детей. Жизнь продолжается. Случившееся наложило отпечаток, прошедшие годы его размазали, но Чернобыль, вернее последствия той аварии, с нами навсегда. Люди поняли это и научились жить с учетом изменившихся обстоятельств. И они адекватно смотрят на ситуацию. По крайней мере, никто из тех, кому мы задавали вопрос об отношении к запуску новой АЭС, не высказался о ней негативно. 

СПРАВКА

Полесский государственный радиационно-экологический заповедник образован с целью осуществления комплекса мероприятий по предотвращению выноса радионуклидов за пределы его территории, изучения состояния природных растительных комплексов, животного мира, ведения радиационно-экологического мониторинга, проведения радиобиологических исследований. 

Его площадь — 217 173,8 гектара. Общая протяженность внешней границы по периметру заповедника составляет 367 километров, в том числе протяженность границы с Украиной — 121 километр. Противопожарное обустройство лесного фонда включает 96 пожарных водоемов, 38 пожарно-наблюдательных вышек, 4170 километров дорог, в том числе 3920 километров лесных, 1358 километров противопожарных разрывов и минерализованных полос.

Искать похожие новости:

Будь готов

Другие новости


Назад
Министерство
Закрыть
Закрыть Закрыть Закрыть
Закрыть

Центральный аппарат МЧС

Территориальные управления

Департаменты

Закрыть

Территориальные управления

Закрыть