МЧС Республики Беларусь
Икона Пресвятой Богородицы. История пожарной службы. Часть 2
Икона Пресвятой Богородицы
«Неопалимая Купина»
В основе Иконы Пресвятой Богородицы «Неопалимая Купина» – библейское описание видения пророку Моисею ангела в горящем и несгораемом кусте (купине): «И явился ему Ангел Господень в пламени огня из среды тернового куста. И увидел он, что терновый куст горит огнем, но куст не сгорает». Это событие позднее было истолковано как предзнаменование непорочного зачатия Богоматерью от Святого Духа: «Яко же купина несгорающе опаляема, тако Дева родила еси».
Один из образов, написанный на камне от скалы, на которой Моисей видел купину, был принесен на Русь палестинскими иноками в 1390 г. Тогда «Неопалимая Купина» изображалась в виде объятого пламенем куста, над которым возвышается видимая по пояс Богоматерь с Младенцем Иисусом на руках.
Позднее, в XV в. оформились символико-аллегорические композиции с Богоматерью и Младенцем Иисусом, в окружении небесных сфер и восьмиконечной звезды, состоящей из двух перекрещивающихся четырехугольников. Один из них окрашен в красный цвет (образ пламени), а второй – в зеленый (цвет куста) или синий (цвет неба). Композицию дополняют воспевающие Богоматерь небесные силы, ангелы стихий, архангелы со знаками Страшного суда и образы четырех евангелистов – ангел (Матфей), лев (Иоанн), телец (Лука) и орел (Марк). В углах иконы размещены: Моисей у пылающего куста – «радуйся, купина неопалимая», процветающий жезл «от корня Иессеева» – символическое изображение Христа, закрытые врата (по видению пророка Иезекииля) – аллегория непорочного зачатия Девы Марии, и видение Иакова с лестницей на небеса, как символ спасения человечества, уверовавшего в Спасителя.
Празднование образа Божьей Матери «Неопалимая Купина» было установлено на день памяти Святого Пророка и Боговидца Моисея, «удостоившегося в купине горящей и не сгораемой провидеть спасение рода человеческого Сыном Божьим, неопально воплотившимся от Пречистой Девы».
Святой Флориан
Святой Флориан родился в III в. на территории современной Австрии, входившей тогда в состав Римской империи. Когда при императоре Диоклетиане начались гонения на христиан (303-304 гг.), Флориан, будучи крещёным и не скрывавший этого, попытался заступиться за нескольких схваченных солдат-христиан, но также был арестован. Попытки наместника уговорить его принести жертвы богам Рима и отречься от своей веры, как и последовавшие за отказом мучительные пытки, ни к чему не привели. Флориану был вынесен смертный приговор. По приказу наместника, солдаты, привязав мельничный жернов к шее мученика, сбросили его с моста в реку Энс. Произошло это 4 мая 304 г.
По прошествии времени, над могилой Флориана была сооружена часовня, а сами мощи, как святые реликвии, перевезены в Рим. В 1184 г. по просьбе польского короля Казимира II Папа Люциан III распорядился передать их Краковской кафедре, и уже в 1436 г. Святой Флориан был отнесен к числу главных небесных заступников Польского Королевства. Через несколько веков «общегосударственный» культ Святого Флориана пошёл на спад, но всё более широкое распространение, в том числе и на территории Великого Княжества Литовского, стало получать почитание его как заступника от наводнений и особенно от пожаров. С XV в. появляются и соответствующие изображения Святого, в виде римского солдата (в латах и каске) со знаменем или копьём в одной руке и ковшом, из которого он льёт воду на горящий у его ног дом, в другой.
Святой Флориан уже с XII в. известен как защитник от огня. Происхождение такого покровительства объяснялось тем, что, будучи ещё ребёнком, он якобы потушил горящий дом всего лишь одним ковшом воды. Вместе с тем, после пожара Кракова 1528 г., когда в практически сгоревшем городе уцелел лишь костел Святого Флориана, получила распространение местная легенда. В соответствии с ней, во время пожара в воздухе явился образ Святого, льющего воду на костел, и вскоре пожар угас.
В этой связи широкое распространение начинает приобретать почитание в качестве заступников от пожаров всевозможных святых. Это и Пророк Илья (в народном сознании традиционно ассоциирующийся с Перуном), и Святитель Николай Чудотворец, Святые Агата и Варвара, Лаврентий и Флориан (более чтимые римской католической церковью), а также образ Богоматери Неопалимая Купина.
Известно множество легенд, описывающих, как во время разгула огненной стихии иконами обносили горящие дома, и пламя чудесным образом затухало. Поэтому, широко бытовала традиция, по которой, в случае частых «бед огня и грома», с целью защитить себя и имущество люди собирали деньги, на которые заказывали образа для храмов в своем приходе.
Вместе с тем, активное развитие городских поселений и возникновение более сложных общественно-политических отношений привели к наглядному пониманию реальной борьбы с огнем.
Можно предполагать, что уже в XIV-XV веках тушение пожаров в белорусских городах становиться обязанностью всех горожан, которые в случае «гвалту от огню» без оговорок должны были являться к месту происшествия с простейшим ручным инвентарем.
Следует отметить, что именно такой порядок усмирения огня показан среди миниатюр Радзивилловской летописи, где в сцене тушения пожара изображены работающие баграми на разборе горящего дома мужчины, и женщина, заливающая пламя водой из ведра.
Вероятно, такое коллективное участие в борьбе с огнем первоначально регулировалось нормами обычного права, но к моменту кодификации законодательства Великого княжества Литовского приобрело повсеместный характер.
В это же время в крупных городах наместниками–«державцами» или самими мещанами начинают вводиться обязательные постановления по правилам пожарной безопасности, которые несмотря на жалобы против «тое новины для огню», постепенно оформились в так называемые «огненные порядки».
Первоначально вся суть этих постановлений сводилась к стремлению вынести огнеопасное производство за городскую черту и ограничить использование огня в целом: «лазен… нихто, як с панов бояр, так мещан, для огню не мають держати, и як на огонь зазвонят так вси мають в домах огни гасити и от часу як зазвонять з огнем в ночи в домах не мають ходити, ани з ним седети, под винами господарскими».
Безусловно, в условиях скученной деревянной застройки и отсутствия элементарных противопожарных норм, проведение в жизнь таких мероприятий стало значительным прорывом вперед. Тем более что особое внимание к городским и замковым укреплениям было жизненно необходимо в условиях непрекращающегося военного противостояния с орденом крестоносцев, а потом и Московским государством, набегов крымских татар, борьбы между политическими группировками и отдельными феодалами, которые, не задумываясь, использовали «красного петуха» в качестве оружия.
Неудивительными после этого представляются и те ужасные по нынешним временам меры наказания за умышленный поджог, прописанные в Статуте Великого княжества Литовского 1588 года. А ужасаться есть от чего, ведь в те далекие времена «ежели б кто на столь злой и вредный поступок отважился… сам огнем должен быть спалён».
История донесла до нас судебное разбирательство о пожаре, произошедшем в 1643 г. «дня двадцать девятого месяца июля в среду во второй половине по полудню» в Полоцке по вине Федоры Моргуновой – служанки «пана Паука» и его супруги «пани Паучихи». Несчастная девушка, пытаясь отыскать упавшую в щели пола копейку, обронила горящую лучину, от которой и начался пожар, уничтоживший не только хозяйский дом, но и «дома и маентность всех панов обывателей … и все место Полоцкое, замок Вышний и Нижний, Коллегиум, костелы, церкви, ратуши, вежи и паркан и все оздобы места Полоцкого».
Судьи «закрыли глаза» на тот факт, что умышленного поджога не было, и обвиняемая, по действовавшим законам, должна была быть наказана огромным денежным штрафом или шестимесячным заключением в остроге, и вынесли приговор, по которому «та девка по декрету была заживо спалёна».
В этой ситуации понятным становится поступок монахов из другого белорусского города, которые лудя орган устроили пожар – «заиграли на весь свет», как пишет хроника – и сбежали из горящего города даже не дожидаясь конца пожара.
Однако все эти меры носили больше предупредительный, превентивный характер, и их соблюдение никак не могло помочь при уже начавшемся пожаре.
Тем не менее, центральные власти упорно игнорировали существовавшую проблему (все великокняжеское участие сводилось к освобождению горожан от налогов после опустошительных пожаров).
Лишь эпоха Возрождения, укрепившая связи белорусских земель со странами Центральной и Западной Европы, позволила совершить очередной рывок в развитии пожарного дела.
Начало этому процессу было положено крупнейшим представителем Польского Возрождения Анджеем Фрыч Моджевским.
Опубликованные им в труде «Об исправлении государства» правила «Об избежании пожаров и их тушении» (часть II, раздел XIII) получили широкое распространение не только в Польше, но и в Великом Княжестве Литовском, оказав в дальнейшем огромное влияние на развитие противопожарной охраны белорусских городов.
Сам Моджевский объяснял свою заинтересованность вопросами пожарной безопасности так: «написал я их, из побуждений милосердия, поскольку не только у всего народа, но и у известных мужей видел беспомощность и безразличие в борьбе против пожаров», от которых «редко случается так, чтобы не сгорали целые деревни, а временами и целые города».
Ставя в пример соседние страны, где «самой суровой каре подвергается тот, кто в случае пожара не спешит тотчас же с ведрами и всяким инструментом для тушения огня», он писал: «у нас же получается, что никого не волнует дом соседа, и каждый заботится только о своем имуществе. В результате этого тяжело найти дом, который бы простоял 30 лет; сгорают практически все деревни и города, а на их месте отстраиваются заново. И еще было бы понятно такое безразличие в борьбе с огнем в тех землях, где или дома возведены из камня, или же люди предаются беспробудному пьянству. Более чем удивительно, что защиту от пожаров у нас, где все строится из такого материала, который сам по себе является лучшей пищей для огня, так беззаботно трактуют чиновники».
Осознавая, что именно в деревянной застройке кроется одна из основных причин опустошительных пожаров, Анджей Фрыч Моджевский призывал к строительству кирпичных домов. Развивая эту идею, он предлагал подготовить необходимое количество ремесленников, указывая, что «если посчитать, сколько нужно денег на возведение дома после каждого пожара, воистину выйдет, что деревянный дом обходится дороже каменного, стоящего веками».
Одновременно, Моджевский считал, что предупреждение пожаров является задачей не столько простых обывателей, сколько администрации и городских властей. Именно им он предлагал ввести и осуществлять контроль за соблюдением простых правил:
1. Каждый мещанин – хозяин дома должен позаботиться о том, чтобы печи (равно как и другие места, где горит огонь) были вылеплены из глины, и тем самым защищали бы от распространения огня.
2. При строительстве печей, все дымоходы возводить над крышами строений таким образом, что бы вылетающие искры не смогли поджечь крышу.
3. В период с мая по сентябрь во всех домах запретить разводить огонь после захода солнца.
4. Не разводить открытого огня вблизи мест, где хранятся сено, солома или кострика.
Более того, он указал и на необходимость упорядочения организации населения в борьбе с огнем, требования от горожан в случае пожара солидарных и организованных действий.
«Ежели где в доме загорелся огонь, хозяин, или кто из домочадцев, должен неотложно выбегать из дома и огонь отводить. Когда бы он этого не сделал, будет отвечать головой. По зову все обязаны бежать на тушение пожара.
Каждый хозяин должен иметь в доме переносную лестницу, багор на длинном древке для разбора горящего здания, прикрепленное к шесту полотнище, которым, намочив, можно было бы гасить огонь; а еще топор, ведро и полную бочку воды перед домом.
Но даже ежели иметь инструмент и множество людей, ничего не выйдет без организованности, потому надобно согласно порядку провести перепись обывателей и всех их разделить на четыре района, а ежели надобно то большее или меньшее их число. Каждый район из своей среде, в тот же день, в который выбирают урядников, избирает временем на один год районного старшину. Избранные старшины, прежде всего, дают клятву, что они будут верно и усердно, всеми возможными средствами беречь район от огня.
Они также должны знать всех тех, кто принадлежит к их району и их дома, и самое малое четыре раза в год проверять, как содержится инструмент от огня, и соблюдаются ли данные правила. На время исполнения своих обязанностей они не могут покидать город, разве только тогда, когда оставят вместо себя заместителей. В случае же пожара или иного происшествия, они обязаны быть со своими подопечными и руководить ими.
В район, в котором возник пожар, изо всех домов других районов должны являться по два человека, один с топором, а другой с ведром. Те из мещан, кто имеет коней (пивовары, развозчики или другой кто), должны привозить бочки с водой – в таком случае, они освобождаются от повинности являться с ведрами или топорами».
Для эффективности выполнения этих предписаний Анджей Фрыч Моджевский предлагал ввести и систему наказаний за отказ от участия в тушении пожаров: «если бы кто вдруг явился, но эти правила не исполнил должен быть направлен старшиной к уряду, и уплатить гривну, а кто бы совсем не явился – по три гривны».
Такой взгляд на организацию пожарной безопасности, был в те времена новацией и настоящим достижением, а использование всех предложенных Моджевским правил в повседневной жизни могло многократно уменьшить ущерб от пожаров в масштабах всего государства.
Анджей Фрыч Моджевский родился в 1503 г. в семье вольбужского войта Якуба Моджевского (Вольбуж; Польша). В двадцать лет окончил Краковскую академию, после чего два года проработал в канцелярии гнезненского архибискупа и примаса Яна Лаского. В 1525 г. перешел в качестве нотариуса на работу к познаньскому бискупу Яну Латайскому, но вскоре решил продолжить образование. Учился в Виттенбергском университете (Германия), который в те времена считался одним из основных центров европейской Реформации. Был близко знаком с известными немецкими гуманистами Мартином Лютером и Филиппом Меланхтоном. Долгое время путешествовал по Швейцарии и Франции.
После возвращения на родину жил в Кракове, занимался литературной деятельностью, чем обратил на себя внимание будущего короля и великого князя Сигизмунда II Августа, назначившего в 1547 г. Анджей Фрыч Моджевского своим секретарем, а в 1553 г. войтом в Вольбуж (где Моджевский занимал эту должность до самой своей смерти осенью 1572 г.).
В 1550 г. Моджевский приступил к работе над своим главным трудом «Commentariorum de Republica emendanta libri quinque» – «Размышления об исправлении государства в пяти книгах» («Об обычаях», «О праве», «О войне, «О церкви» и «О школе»).
Написанная на латыни, книга (а точнее только первые три ее части) впервые была издана в Кракове в 1551 г., но из-за большой популярности среди образованных кругов Европы, уже в 1555 г. была переиздана в Базеле в полном объеме. Высоко оцененная, она вскоре была переведена и на польский язык. Это первое польскоязычное издание, под названием «Об исправлении государства», вышло в свет в 1577 г. в белорусском местечке Лоск (теперь деревня в Воложинском районе) «в типографии Вельможного Пана Его Милости Яна Кишки, крайчего Великого Княжества Литовского».
Причем инициаторами издания сочинения Моджевского выступили известные писатели-гуманисты Андрей Волян, Сымон Будный (является автором предисловия) и Ян Корцан (осуществил перевод), а также «Вельможный Пан Его Милость Николай Олехнович Монвид-Дорогостайский, Воевода Полоцкий, Староста Волковысский и Лепельский» на чьи деньги собственно и велись все работы.
До конца XVI в. книга была переведена также на немецкий, французский, испанский, а в XVII в. и на русский язык, став достижением общеевропейского масштаба.
Небезынтересно отметить, что это произошло даже несмотря на то, что автор из-за своих взглядов был объявлен в Риме еретиком, а сама книга была включена в «Индекс запрещенных книг» римско-католической церкви.
Естественно, что магнаты и городские самоуправления городов с магдебургским правом, заинтересованные в надежной защите своего благосостояния, взяли идеи Моджевского за основу так называемых «огненных порядков» – сводов обязательных постановлений по правилам пожарной безопасности.
Одними из первых, кому удалось их осуществить, стал магнатский род Радзивиллов. В их имениях и городах был реализован весь комплекс противопожарных правил. В городах и деревнях имелся противопожарный инвентарь (кожаные ведра, багры, топоры, ручные насосы, шкуры для накрытия крыш) разделенный между жителями. В городах имелись пароконные и четырехконные насосы, к которым была приставлена постоянная обслуга.
На сегодняшний день хорошо известны «огненные порядки» Слуцка, принятые по указанию Богуслава Радзивилла городским магистратом 15 мая 1655 г.
В соответствии с ними для каждого дома был определен вид и количество пожарного инвентаря. Все домовладельцы должны были держать при дверях емкость с водой не меньше объема бочки. На каждые десять домов полагалось иметь лестницу (сделанную таким образом, что бы на каждой перекладине мог стоять человек), которые хранились у угловых домов, а на каждые два десятка – багор.
В городе были введены выборные должности нескольких «стражников от огня», которые вели надзор за соблюдением противопожарного порядка в определенной части «места».
Раз в неделю они должны были проводить «пожарную ревизию», проверяя наличие бочек, лестниц, ведер, веревок, канатов и другого инвентаря, а также ежегодно устраивать «смотр» городских пожарных инструментов, приобретаемых за счет магистрата.
Стражникам от огня поручалось и руководство тушением пожаров. При этом для спасения города, магистрат наделил их исключительным правом разбирать ближайшие к очагу пожара строения, из-за которых зона огня могла бы расшириться. На этот случай в их распоряжение поступали все плотники города во главе со старостой плотницкого цеха.
Более того, под свою команду стражники получали и все население близлежащих кварталов, которое одновременно являлось и мещанским ополчением, используемым «по расписанию» не только для обороны города и выполнения сторожевой повинности – в качестве стражей в воротах и на валах, дозорных караулов в городе, но и в обязательном порядке для тушения пожаров в мирное и военное время.
Каждая сотня считалась самостоятельной пожарной единицей. Строгая дисциплина сотни в момент сбора к месту пожара обеспечивала своевременное его тушение. Работы по ликвидации пожаров сводились к выводу и спасению людей, движимого имущества, заливанию огня водой из ведер и, если это было возможным, к разборке горящего здания. Было установлено, что «ни один мещанин или уроженец города с пустыми руками на огонь идти не должен, а с багром, топором или ведрами».
Пожар должны были тушить все – тех, кто уклонялся, могли заставить силой или «гнать плетьми». Исключением были пожары лишь военного времени, когда мужчины, которые находились на оборонном валу, не имели права оставлять свое место – борьба с огнем возлагалась на женщин и детей.
Содержали «огненные порядки» и уже ставшие повсеместными запреты на использование огня в ночном городе.
Как и везде по Беларуси, в Слуцке по специальному сигналу колокола на заходе солнца жители гасили огонь в домашних очагах, а также в печах и топках кузниц, солодовнях и других подобных местах, а «карчмары», под угрозой штрафа и дневной отработки на благо города, выпроваживали засидевшихся посетителей.
Каждую ночь, начиная с 9 часов вечера и до 4 утра, а зимней порой с 7 вечера и до 5 утра, город переходил в ведение «кликунов» – ночных сторожей, в задачи которых входило следить, чтобы «никто ночью не ходил по улицам и между домов деревянных с зажженными лучинами, факелами, люльками и не носил в горшках или черепках горящих углей и жару», а начавшийся пожар не застал спящий город врасплох. На этот случай – «ежели заметили пожар» – инструкция была предельно ясной: «один должен с колотушкой бежать от улицы к улице, без перерыва стуча ею, чтобы разбудить обывателей, а второй должен немедленно бежать за пожарным инструментом, чтобы использовать его для тушения»
Интересно отметить, что кликунам по отбитии городскими часами каждого часа, полагалось озвучивать, сколько пробило времени, заканчивая фразу словами «осторожнее с огнем, хозяева».
А напоминать было о чем.
Так, под угрозой штрафа в течении всего лета (с начала июня и до конца сентября) запрещалось топить бани «… и сосед должен за соседом следить, а если кто баню натопил в это запрещенное время, а сосед это увидел и не сообщил, то тогда такой же штраф, как и тому, кто топил, будет платить». Регламентировался порядок хранения легковоспламеняющихся материалов – запасов сена, дров, смолы. Продавцам оружия запрещалось иметь в магазине более трех фунтов пороха.
Для предупреждения пожаров от неисправных дымоходов, стражникам были подчинены и специальные помощники – «коминники» – трубочисты, которые проводили чистку печей и дымоходов в замковых башнях, домах горожан, кузнях и солодовнях. При этом осмотр печей осуществлялся ежеквартально и если домовладелец не выполнял указаний трубочиста, об этом уведомлялся магистрат, и виновника штрафовали.
Аналогичные слуцким «огненные порядки» на протяжении столетия были приняты и в других белорусских городах. Разнились они незначительно: в одних населенных пунктах кликунов нанимали из городских доходов, в других – возлагали их функции на всех жителей по очереди; где-то стражники от огня именовались «огнянниками», где-то – «огненными старшинами» или «огненными комиссарами». Но, несмотря на все эти особенности, основные нормы и положения «огненных порядков» оставались неизменными, и составили основу пожарной безопасности того времени, впитав в себя как нормы магдебургского права, так и всевозможных рекомендаций об избегании пожаров и их тушении.
Следует лишь отметить, что, в конце концов, вопросами пожарной охраны заинтересовались и центральные власти.
По инициативе последнего короля Речи Посполитой Станислава Августа Понятовского в 1768 г. в рамках реформирования органов местной администрации, для решения вопросов «беспеки, спакою и публичной выгоды» в городах, находящихся под королевской юрисдикцией (Могилев, Полоцк, Витебск, Брест, Гродно, Минск, Новогрудок и Писк) были созданы комиссии добропорядка (комиссии Boni Ordinis). Активно развернув свою деятельность, они попытались привнести новые веяния и в организацию пожарного дела, особенно в тех городах, где из-за небрежного отношения самих жителей к вопросам безопасности, противопожарные нормы соблюдались слабо.
Но История рассудила по-другому.
Тяжелая внутренняя ситуация, постоянные распри среди магнатов, привели к тому, что в 1772 г. произошел раздел Речи Посполитой, по итогам которого восточная часть Великого княжества Литовского (Мстиславское, Инфлянтское воеводства, Витебский повет, значительная часть Оршанского, Полоцкого, Речицкого поветов) отошла к Российской империи.
В этих условиях попытки продолжить начатые реформы путем переподчинения указанных комиссий созданному в 1775 г. Департаменту Полиции, а также их дальнейшая трансформация в военно-гражданские комиссии порядка (1789 г.), носили больше символический характер и коренным образом ситуацию не изменили.
В 1792 г. большинство из них (к этому времени на территории Великого княжества Литовского действовало 23 комиссии) было ликвидировано решением оппозиционной властям Торговицкой конфедерации.
В январе 1793 г. Речь Посполитая вторично подверглась разделу, а спустя 2 года и вовсе перестала существовать – вся территория Беларуси вошла в состав Российской империи.
Назад