Хроника мужества: прошедшие через Чернобыль

Описывать историю можно традиционно, опираясь на даты, ссылаясь на год, века и тысячелетия. Но прошлое— это и летопись бедствий, с не меньшим основанием жизнь можно измерять и такими событиями, как чрезвычайные ситуации. Пожары, аварии и катастрофы, как правило, быстротечны, но в них концентрированно и истинно проявляются люди, их качества и ценностные принципы.

В честь 170-летия пожарной службы МЧС продолжает новый проект — «Хроника мужества», он расскажет о героизме, сопровождающем непрекращающееся противоборство человека и разрушительной стихии. Каждый день, каждую минуту в мирное время идёт непримиримый бой и проявляется героизм.

Все апрельские выпуски «Хроники мужества» будут представлены в виде воспоминаний работников пожарной охраны БССР, органов и подразделений по чрезвычайным ситуациям Республики Беларусь, которым с 1986 года довелось пройти через ликвидацию последствий Чернобыльской катастрофы и рассказать нам — как это было на самом деле.

САВЕНОК Владимир Иванович

Службу в пожарной охране, органах и подразделениях по чрезвычайным ситуациям проходил с февраля 1982 года. В 1986 году работал старшим пожарным военизированной пожарной части № 2 по охране Чернобыльской АЭС. В апреле 1986 года участвовал в ликвидации аварии на ЧАЭС. В марте 2006 года с должности спасателя пожарной аварийно-спасательной части № 2 по охране объектов производственного объединения «Химволокно» в городе Светлогорске Гомельской области вышел на пенсию.

25 апреля 1986 года наш второй караул военизированной пожарной части № 2 по охране Чернобыльской АЭС сменился, и я, забрав жену, которая была на девятом месяце беременности, поехал к родителям в деревню Белая Сорока Наровлянского района Гомельской области.

На следующее утро пришел живший по соседству Михаил Шаврей. Со слезами на глазах он сказал, что его сыновья в больнице, и стал расспрашивать меня о взрыве на атомной. Я ушам своим не поверил — тут же позвонил в часть, где мне все подтвердили и сказали, что объявлен сбор личного состава.

У въезда в Припять было выставлено оцепление - в город никого не впускали. Я показал служебное удостоверение и прошел КПП. Город жил почти обычной жизнью, только «водовозки» одна за другой мыли дороги, а так все обычно. Добрался до самостоятельной военизированной пожарной части № 6, где узнал уже все подробности. Затем вырвался в городскую больницу навестить наших ребят, которых уже готовились отправлять в Киев и Москву, и опять вернулся в часть.

Разбившись на группы, съездили в военизированную пожарную часть № 2, откуда вывезли пожарное оборудование, рукава, боевки и противогазы. Помыли грязную радиоактивную пожарную технику, навязали рукава и согласно графику дежурств заступили в караулы. При этом третий был сформирован заново. Караулы получились большие, и кроватей всем не хватало, поэтому спали на привезенных откуда-то матрацах прямо на полу. Так прошло три дня. Все это время питались в городской столовой: приходишь, называешь фамилию, организацию и получаешь еду.

В память врезалось, как проходила эвакуация жителей. Мы стояли на фасаде и смотрели на проходящие мимо колонны автобусов, которые буквально за несколько часов вывезли почти 50 тысяч человек. Из местных в пустом городе остались лишь мы, милиция, персонал станции и военные.

После этого уже все работали в противогазах (их выдали еще раньше, но чтобы не создавать паники среди населения — ведь у них вообще ничего не было, — их никто не надевал). Челюсти загоняло за уши при такой жизни. Я сидел диспетчером в противогазе до полусуток, и, когда поступал звонок, снимая противогаз, выговорить слово сразу было практически невозможно.

А вот дозиметров у нас долго не было. Это потом вы дали общевойсковой прибор. Помню, едем в БТР мимо разваленного реактора, а стрелка стоящего на коленях прибора по мере приближения показывает 5, 10, 20 30 рентген в час, и это по более безопасному маршруту. Да что говорить, со слов приезжавшего в нашу часть академика Велихова, в те дни каждый час, проведенный на улице, тянул минимум на недельную дозу облучения.

31 апреля всех нас перевели в город Чернобыль, где, Впрочем, многим, в том числе и мне, долго находиться не пришлось. Резко ухудшилось здоровье, и после сдачи анализов меня положили в Иванковскую городскую больницу, а потом в радиологический институт имени Ломоносова в городе Киеве.

Там, через всесоюзный розыск, меня разыскал брат, от которого я узнал, что у меня родился сын. Скажу только одно, после этого я пошел на поправку и одним из первых был выписан из больницы.